Название: Особая форма мазохизма
Автор: Stripped soul aka Jk
Фэндом: ориджинал
Пэйринг: Элиасен, «Черный Доктор» (имя персонажа в разработке)
Жанр: POW
Рейтнг: PG
Размещение: с разрешения автора
От автора: было дело, накатило..
А за окном продолжал лить дождь. Он шел неделями. До последней капли пропитанный городским смогом, серый и холодный. В то время, как на календаре вовсю цвел июнь.
- Прямо как в твоем Сиаме, а?
Голос. Мягкий и шершавый. Как песок. Не глубокий, но прохладный. Шелестящий так, что от этого терпло сердце. Элиасен прикрыл глаза. Тот, кто окликал его из глубины полутемной комнаты, всегда строил фразы коротко и обрывисто. И они хлестали, как сухой пронзительный сирокко. Как свист хлыста. По щекам, плечам, спине. А еще этот хриплый лающий смешок, от которого начинают бесстыже дрожать колени…
***
Со стороны он смотрится так странно. Облаченный в белый сари, белоснежный и хрупкий сам. Точно алебастровая статуя, по прихоти художника прислонившаяся рукой к выступу у окна и гладящая на мир сквозь мокрое стекло из традиционной английской гостиной. Слишком тонкий и изящный, чтобы быть живым. Чересчур желанный, чтобы показаться сказкой. Обыденная магия, пара слов, как дуновение обжигающего самума, срывает льдистые покровы с безупречной кожи, обнажает сияющую прорву серебристо-серых глаз. Трепет мотыльков длинных лукавых ресниц, чувственный изгиб капризных губ, томная нега лениво сжимающихся пальцев.. Прекрасное видение, он медленно отзывается на голос. Оборачиваясь, смотрит своей ненависти в змеиные глаза. И мягко улыбается.
- У нас в Сиаме он не вызывал хандры, - воркует юноша, и жемчужинки зубов заманчиво блестят в прохладном гроте его губ. – Хотя и шел гораздо дольше.
Ангелы – созданья неземные. Даже заполучив плоть, они остаются сотканными из небесной высоты и облаков. Ветреными и статичными, призрачными и вполне реальными. И скрывающийся в тени хозяин дома, в который раз не может скрыть восторга, удивления от той целомудренной распущенности, с которой передвигается волшебное создание. Легчайшая походка, казалось бы, не сгибает ворсинки пышного ковра. А тонко сотканный платок, колеблющийся от малейшего движения, в момент изоблачает такие тонкости статуры, что даже у искушенного хирурга душ и тел спирает дыхание. И более – когда эта воплощенная мечта приникает к нему гибким, стройным станом, шепча ему на ухо, как сейчас:
- Для нас сезон дождей - сезон надежды.
Доктор только криво ухмыляется. Сезон надежды, надо же.. А, все же.
Ночь непревзойденно разбивает маски. И, сколь неприступным, вздорным или скромным не был тот Элиасен Бессе, которого боготворил избалованный лондонский бомонд, под покровом темноты он менялся до неузнаваемости. Его застенчивость и робость превращались во всепоглощающую чувственность, в отсутствие запретов, чопорность - в изумительную ласку и податливость, а вздорность – в абсолютное подчинение любому слову. Платой же за чудесную метаморфозу, традиционно, была страсть.
Он улыбается шире. С этим чудом можно сотворить что угодно. И хотя изящный стан мальчишки вызывает только нежные стремления, при переизбытке ласки ангел загрустит. Абсурд, но сему хрупкому созданию свист плети и безыскусный, грубый секс порой приятней слов любви или неспешных ласк. Однако он уравновешен, гармоничен и…
- Вам жарко, доктор?
***
Маленькие шаловливые ладошки, как проворные зверьки, закрадываются под набивную ткань домашней куртки. Пальчики находят нож ключиц, острые обломки плеч и выпуклый голыш груди. Он тяжело дышит. Сначала коротко и неуверенно, но с каждым поцелуем все живей касается лиловыми губами скул, щек, клина подбородка, шеи. И, конечно, тонких лезвий губ. Элиасену они нравились всегда: грубые и властные, просто прореха в восковой плоти лица, зарубцевавшийся след шального палаша. Бесчувственные, но дарящие волнующие ощущения…
Они синхронно улыбнулись.
Это не любовь. Просто особая форма мазохизма.
Автор: Stripped soul aka Jk
Фэндом: ориджинал
Пэйринг: Элиасен, «Черный Доктор» (имя персонажа в разработке)
Жанр: POW
Рейтнг: PG
Размещение: с разрешения автора
От автора: было дело, накатило..
А за окном продолжал лить дождь. Он шел неделями. До последней капли пропитанный городским смогом, серый и холодный. В то время, как на календаре вовсю цвел июнь.
- Прямо как в твоем Сиаме, а?
Голос. Мягкий и шершавый. Как песок. Не глубокий, но прохладный. Шелестящий так, что от этого терпло сердце. Элиасен прикрыл глаза. Тот, кто окликал его из глубины полутемной комнаты, всегда строил фразы коротко и обрывисто. И они хлестали, как сухой пронзительный сирокко. Как свист хлыста. По щекам, плечам, спине. А еще этот хриплый лающий смешок, от которого начинают бесстыже дрожать колени…
***
Со стороны он смотрится так странно. Облаченный в белый сари, белоснежный и хрупкий сам. Точно алебастровая статуя, по прихоти художника прислонившаяся рукой к выступу у окна и гладящая на мир сквозь мокрое стекло из традиционной английской гостиной. Слишком тонкий и изящный, чтобы быть живым. Чересчур желанный, чтобы показаться сказкой. Обыденная магия, пара слов, как дуновение обжигающего самума, срывает льдистые покровы с безупречной кожи, обнажает сияющую прорву серебристо-серых глаз. Трепет мотыльков длинных лукавых ресниц, чувственный изгиб капризных губ, томная нега лениво сжимающихся пальцев.. Прекрасное видение, он медленно отзывается на голос. Оборачиваясь, смотрит своей ненависти в змеиные глаза. И мягко улыбается.
- У нас в Сиаме он не вызывал хандры, - воркует юноша, и жемчужинки зубов заманчиво блестят в прохладном гроте его губ. – Хотя и шел гораздо дольше.
Ангелы – созданья неземные. Даже заполучив плоть, они остаются сотканными из небесной высоты и облаков. Ветреными и статичными, призрачными и вполне реальными. И скрывающийся в тени хозяин дома, в который раз не может скрыть восторга, удивления от той целомудренной распущенности, с которой передвигается волшебное создание. Легчайшая походка, казалось бы, не сгибает ворсинки пышного ковра. А тонко сотканный платок, колеблющийся от малейшего движения, в момент изоблачает такие тонкости статуры, что даже у искушенного хирурга душ и тел спирает дыхание. И более – когда эта воплощенная мечта приникает к нему гибким, стройным станом, шепча ему на ухо, как сейчас:
- Для нас сезон дождей - сезон надежды.
Доктор только криво ухмыляется. Сезон надежды, надо же.. А, все же.
Ночь непревзойденно разбивает маски. И, сколь неприступным, вздорным или скромным не был тот Элиасен Бессе, которого боготворил избалованный лондонский бомонд, под покровом темноты он менялся до неузнаваемости. Его застенчивость и робость превращались во всепоглощающую чувственность, в отсутствие запретов, чопорность - в изумительную ласку и податливость, а вздорность – в абсолютное подчинение любому слову. Платой же за чудесную метаморфозу, традиционно, была страсть.
Он улыбается шире. С этим чудом можно сотворить что угодно. И хотя изящный стан мальчишки вызывает только нежные стремления, при переизбытке ласки ангел загрустит. Абсурд, но сему хрупкому созданию свист плети и безыскусный, грубый секс порой приятней слов любви или неспешных ласк. Однако он уравновешен, гармоничен и…
- Вам жарко, доктор?
***
Маленькие шаловливые ладошки, как проворные зверьки, закрадываются под набивную ткань домашней куртки. Пальчики находят нож ключиц, острые обломки плеч и выпуклый голыш груди. Он тяжело дышит. Сначала коротко и неуверенно, но с каждым поцелуем все живей касается лиловыми губами скул, щек, клина подбородка, шеи. И, конечно, тонких лезвий губ. Элиасену они нравились всегда: грубые и властные, просто прореха в восковой плоти лица, зарубцевавшийся след шального палаша. Бесчувственные, но дарящие волнующие ощущения…
Они синхронно улыбнулись.
Это не любовь. Просто особая форма мазохизма.