[Stripped Soul]

Название: Ночь
Автор: Stripped soul aka Jk
Фэндом: ГП
Пэйринг: ОМC/OFC
Жанр: POW
Рейтнг: G
Размещение: с разрешения автора
От автора:

Ночь.
Она мягко ступает босыми ногами по пышному ковру. С каждым новым шагом её изящные ступни тонут в мягком море длинных ворсинок. Как же она прекрасна в этот миг, окутанная ночной мглой, когда её тело скрывает лишь белоснежная рубашка! А сердце нежно стучит…верите, я слышу, слышу как оно поёт… Когда я говорю ей об этом, она улыбается, и отвечает, что в этом большом доме она нашла своё Счастье. И целует меня, снова краснея. Точно так же…точь-в-точь так же, как когда-то, кода мы поняли, что не можем друг без друга…
Вот и дверь. Прикрыв трепетный огонек восковой свечки своей хрупкой ладошкой, она осторожно, словно чуть пугаясь, поворачивает старинную резную ручку. Робкий лунный свет падает на дорожку, освещая ей путь. И сейчас я вижу каждую черточку, каждый изгиб её стройных ног…
- Любимая….
- Тише… Разбудишь, - шепчет она, прикасаясь тонким пальчиком к моим губам.
И я снова тону в черном омуте её глаз.
Как она боится. Боится спугнуть серебряную птицу сна, когда бесшумно – даже я не слышу её шагов, хоть стою рядом – заходит в комнату, кода подходит поочередно к обоим кроваткам.
Тихо шуршат поправляемые одеяльца. В тишине, она слушает их мерное, спокойное дыхание. А потом… потом нежно целует их в лоб. Я знаю, она могла бы так смотреть на них часами. Любоваться их нежными улыбками, когда им сняться добрые сны или разглаживать им брови, когда им сниться что-то неприятное… Она, моя малышка, моя любимая, готова с рассвета до рассвета стоять тут, храня их сон, глядя, как временами вздрагивают реснички. Готова вслушиваться в каждый сонный вздох. Просто молча смотреть на них…
Я подхожу и беру её за руку. Какие же у неё нежные пальчики! Лишь в такие моменты ты способен полностью, до капли, оценить это. Она склоняет голову мне на плечо и улыбается. Я знаю, она сейчас говорит: «Посмотри на них…Спят…», не произнося при этом не слова. А потом прижимается чуть крепче и добавляет: «Я люблю тебя», и знает, что я отвечу. И мы стоим – я и она – и смотрим на двух спящих ангелочков, которых любим больше жизни. После, она позволяет мне, нежно обняв её за хрупкий стан, увести себя отсюда, зная, что по-другому она будет стоять здесь до первого стыдливого лучика солнца.
Тихо закрывается дверь. И снова коридоры… Эти длинные коридоры, кажется, наполнены светом. Странно, раньше мне они казались пустыми и холодными… Но, не сейчас.
Сейчас мы снова зайдем в спальню. Она набросит Заглушающие чары, и я растворюсь в её ласке и нежности… А утром мы снова проснемся вместе, чтоб прожить новый день этой прекрасной штуки под названием Жизнь.

@темы: original, fiction, Katrice M.

---

[Stripped Soul]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Stripped Soul]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Stripped Soul]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Stripped Soul]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Зарисовка для друга

[Stripped Soul]

Линия 19 века, дворянин владеющий компанией, которую ему передал отец. Очень известный, в светских кругах. У него есть сын, которого он растит один, сын родной. да, родной так еще извращеннее, жена ушла от него. И это не мешает других женщинам вокруг него ненавязчиво к нему приставать. Мужчине 33 год, он молод и горяч в своем понимании, его сыну почти 16 лет. Он учится в престижной школе, за всеми его похождениями строго следит отец. Мальчик послушный как и подобает.

Дэниэл Уильямс Берилл (Daniel Williams Berill) - высокий, статный мужчина. Пепельного оттенка недлинные слегка завиваются на концах. Узкое лицо, продолговатый нос, бледные, едва заметные губы, светлая кожа.
Дэниэл был единственным наследником сети угольных шахт и крупной компании по переработке угля. Потенциал подобного бизнеса оценивался не менее высоко, чем истинно английский, саркастичный и уточненный характер. И хотя работа в компании его заботила мало, проблем с поиском удачной партии у Дэниэла не наблюдалось.
Знатный франт и всеобщий любимец, он успел разбить не мало надежд и сердец, прежде чем обвенчался с юной модисткой и подающей надежды актрисой Роуз Элизабет Фиц.
Конечно, этому выбору не очень то удивились. Девица отличалась редкостной красотой: длинные светлые волосы со своенравными завитками, высокий лоб, глубокий дымчато-серый взгляд, чувственный рот. Что уж говорить о фигуре... Но, как водится в таких случаях, счастье не задержалось. И незадолго после рождения сына красотка уехала за границу с новым «мужчиной мечты».
Рассудив, что кружка мало поможет, Дэниэл с головой окунулся в работу во благо компании. К тому же вскоре почтенный глава семьи Берилл приказал долго жить, и угольное хозяйство полностью перешло в руки наследника. Необходимость работать, чтобы не думать о подлости жизни, привело к тому, что Дэниэл возненавидел работу, но добился невиданных результатов. Не меньшую ненависть вызвало и отсутствие альтернатив. Вернее, нежелание ими воспользоваться: в обществе (в том числе женщин) обеспеченный, галантный джентльмен в самом рассвете сил все так же пользовался популярностью. Но воспринимал ее без энтузиазма, выдерживая общение в исключительно в рамках общепринятого этикета.
Сыном же униженный изменой мужчина практически не интересовался. В раннем возрасте нянечки, позже - домашние учителя и, под час, тяжелая родительская наука с тычками и подзатыльниками.

Но с тем, как ребенок рос, его красота раскрывалась подобно бутону цветка, коим изначально была его мать. Невысокий и ладный, он сохранил изящество и женственную фигуру даже после того, как ему выполнилось 16. Мягкий овал лица в обрамлении длинных серебристых волос притягивал взгляд восторженный нежностью бледных щек, безупречным рисунком полных губ с чуть опущенными уголками и глубиной огромных графитово-серых глаз в оправе длинных темных ресниц и почти незаметных светлых бровей. Все, что взял он от отца - так это завитки на кончиках волос и гендер.
Спокойствие, легкая аура загадочности и скрытая чувственность, которая так ценилась у прерафаэлитов, в юноше проявлялась гораздо сильнее, чем у его прекрасной родительницы. А ненавязчивое обаяние и утонченные манеры пленяли всех, с кем знакомили юношу.

Поэтому многие посчитали не удивительным то, что у отца проснулось желание наверстать утраченное время. Отменив раньше принятое решение отправить дитя в закрытый пансион (с глаз долой, из сердца вон), Даниэль созвал лучших преподавателей, которым предстояло обучать маленького аристократа всем необходимым премудростям: грамоте, счету, музыке, рисованию.
Разумеется, не обошлось и без едких замечаний о том, что такое решение было обусловлено схожестью юного наследника семьи Берилл с его беглой мамашей. Однако сам Даниэль отметал эту гипотезу, внутри же сгорая от злости на проницательность досужих матрон и чудовищную действительность: мальчик действительно выдался в мать. И хотя выдержка считалась одним из многих достоинств сэра Берилла, он не мог перестать винить сына в этой шекспировской схожести и, косвенно, в ее подлой измене.
Подобные тенденции привели к довольно жесткой манере воспитания: Даниэль ставил сыну высокие планки, с удовольствием глядя, как он тянется к ним, был взыскателен, строг и не отказывался от телесного наказания. Но с каждым разом заставляя юношу показать спину, он все глубже проваливался в темные мысли. Убеждение в безнаказанности и абсолютном владении жизнью ребенка порождали вседозволенность в обращении. А не находящая выхода мужская энергия начинала бурлить с удвоенной силой, стоило только взглянуть на узкие плечи, изящную спину и тонкую талию юноши.

Что касается самого наследника, то Элис Роуз Берилл (Alice Rose Berill) быстро учился на собственных шишках. Но легче жизнь от этого не становилась.
Длительное безразличие и медвежья наука отца научили юношу самому справляться со всеми своими проблемами, но быть достаточно гибким для того, чтобы не выбиваться из образа идеального сына. Хороший вкус, прекрасные манеры, послушание и сдержанность - таким он выглядит для окружающих. Что вызывает одобрение у испорченных всевластием матрон, а также восхищение у мам «в активном поиске» и молодых невест на выданье.
Тем не менее тяжелая отцовская рука не сделала Элис уж чересчур покладистым и преданным. Конечно, мысли обмануть родителя или дать ему решительнный отпор у юноши не возникает. Но и всепрощение не его конек. После каждой унизительной попытки «воспитать» его, он все сильнее замыкается в себе. Кроме того, у мальчика начал проявляться легкий заскок: он мог часами играть пьесу-багетель Бетховена «К Элизе»*. Что не мало нервировало отца.

И так, у Дэниэла не остается вариантов, кроме как наблюдать за ним со стороны либо же испытывать себя на прочность под невинно-вопросительным, серьезным, настороженным или по-грозовому темным от обиды взглядом. Однако не поможет ли характерное для англичан упорство, щепетильность и находчивость переменить ход жизни в их особняке?

*английское имя Элис (Alice) в континентальном варианте произносится как Элиз (Elise).

@темы: original, idées pâles

---

Beast of desire

[Stripped Soul]

Название: Beast of desire
Автор: Stripped Soul aka JK
Фэндом: j-rock, «Versailles»
Пейринг: Teru / неканон
Рейтинг: R
Дисклеймер: от всех прав и притязаний отказываюсь окончательно и безповоротно.
Жанр: OOC, POV, Ангст
Предупреждение: апатия, мазохизм, частично измененное состояние сознания

В очередной раз хрупкое бледное тело пронзает острая пульсирующая боль. Почти прозрачная кожа на запястье воспаляется, краснеет, чтоб затем почернеть, точно уголь. Точно темный-темный пепел. Он курит сигареты. Тяжелые, непривычные ему горькие сигареты. Одну за другой. Точно заведенный. Извлечь, прикурить, сделать тройку судорожных, до сумасшествия глубоких затяжек, и затушить окурок о собственную руку. В ярко-голубых глазах не отражается никаких эмоций. Никаких. За исключением, пожалуй, одной: исступленности, граничащей с гипнотической страстью и истомой за минуту до наслаждения. Весь этот доведенный до механики ритуал – это не шаг к забвению и не самобичевание. Это не изощренная дань тонкому искусству мазохизма или просто прихоть изнеженного аристократа. Все намного проще: это обычный секс. Самый примитивный, неизменный и возвышенный порыв страсти к своей пассии. Сорвать герметичную упаковку с презерватива, надеть, забыться в глубоких сумасшедших поцелуях и раствориться в нем... До самого конца. Четко автоматически. И вместе с ним, с его телом, которого не касался ни один солнечный луч, чувствовать напряжение узкого кольца мышц, боль и эйфорию одновременно. Абсолютно синхронно. Совершенно. Глубоко. Сильно. Чувственно. В одном ритме. Одним сердцем на двоих…
Как все глупо. Он заходиться глухим, иссушенным кашлем после очередной безумной тяги. Кашлем, медленно, но явно переходящим в тихий, жуткий в своей двусмысленности смех. Он сидит и смеется, захлебываясь, давясь синеватым дымком, плывущим в комнате. Высоко запрокидывая белокурую голову, взглядом широко распахнутых глаз упираясь в потолок. Все так же отрешенно, механически, как и все что он делал до этого. Истерика неуместна, когда этот всплеск эмоций разрывает внутренности, умываясь черной, еще горячей, вязкой кровью. Он уже не чувствует, - он просто видит, как эти звуки, рвущиеся из сведенного спазмами горла тускло мерцающим клинком вспарывают его изнутри, наполняя некогда живое тело густой, мерзкой пустотой. Той, которая может означать лишь одно: он проиграл.
Теперь в его смехе явно различима боль, приправленная острым флером страданья. Он проиграл в своей священной, никому, по сути, не нужной войне. Проиграл сам себе. Проиграл своим же чувствам. Он прекрасно знал все с самого начала. Эмоции, чувства, симпатия, страсть, вожделение – все это не оставалось неизвестным ему. Каждая нота в стане его странной привязанности, к его лояльности по отношению к этому тощему, дерганному, глупому мальчишке не была чем-то новым и непонятным для него. Все по полочкам. Как в аптеке. И можно было бы жить долго и счастливо… Но он вместо того, чтоб сделать шаг вперед, отступил назад. Нет, не отступил – это недопустимо для него. Просто застыл на месте, ограждая себя стеной из естественных чувств и искусственного холода. Своих двух полюсов, которые он когда-то так рьяно пытался превратить в идеальную гармонию. Он дразнил, подстрекал, провоцировал, издевался, мучил, изводил, пытал и истязал своего возлюбленного, все так же оставаясь бесконечно далеким от него. Все так же ни словом не обмолвившись о том, что нужно было сказать уже не один миллион раз. Он непрерывно играл в кошки-мышки, взвинчивая и подпуская мальчишку максимально близко к себе, но ровно на столько, чтоб тот не мог заполучить самого желанного. Смеялся ему в лицо и упивался бесполезностью собственных действий. Он, все так же мило улыбаясь, унижал его, ни разу не ощутив ни малейшего угрызения совести. И все было прекрасно. Так, как должно быть. Пока боль, прибывающая с каждой новой выходкой, не стала слишком большой, чтоб помещаться в маленьком – всего-то размером с кулак – сердце. С того момента, он еще не понял, но уже почувствовал: он пропал. Навсегда. И можно было бы сдаться. Пойти на попятный. Упасть к ногам и молить о прощении, надеясь только на чудо. Но нет же. Гордость, всепоглощающая ледяная гордость, живущая по соседству с гложущей все его естество болью, в очередной раз сжала слабое глупое сердце в стальные тиски. Сказала свое веское «Никогда». А затем – «Ненавижу».
Он не узнавал себя. Его ласки становились все жестче, пытки изощренней, а слова – колючее и грубее с каждым днем. Изо дня в день весь накопившийся в душе негатив, все то мнимое отвращение, липкий страх и выдуманное чувство ненависти выплескивались на юношу. Без суда и следствия. Без права на апелляцию. Одно слово мальчика вызывало ответную реакцию. Вспышку необузданного гнева, ярости.. Он мог накричать на него, нагрубить в ответ на самое обычное обращение по имени. «Теру-сама». Точно, как к божеству.. Он срывался. А потом, лишь убеждаясь, что он остался совсем один, с отвращением к самому себе, начинал анализировать и перемалывать себя и свои поступки по крупицам. По частичкам раскладывая и собирая гигантский паззл своего уродства. Нет, он не Дориан Грей. Его личико упрямо хранило детские, нежные фарфоровые черты светлого ангела с небес. Но вот то, что скрывалось под этой маской..
Хрупкое тело снова залихорадило в приступе приглушенного хохота. Все оказалось намного проще, чем все его задумки. Во стократ проще, чем его тонко спланированная игра. Все было совсем просто: он безумно любил. Любил своего безродного, глупого, наивного мальчика, так смело подставляющегося тельцем под стальные жернова его ужасного нрава и идее-фиксовых капризов. Кричал, изводил, травил, втаптывал в грязь с завидной методичностью и упорством. И все-таки любил. Любил своего единственного и неповторимого. Своего Yuki Killen

@музыка: Versailles - Beast of desire

@темы: picspam, fiction, Teru, fandom

---

[Stripped Soul]

Название: ...
Автор: Stripped soul aka Jk
Фэндом: Bleach
Пэйринг: Гин, фоновые Айзен/Гин, Гин/Рангику, Гин/Кира, Гин/Шинсо
Жанр: POW
Рейтнг: PG
Размещение: с разрешения автора
От автора: Осень — это сезон проверки на наличие долгов перед прошлым.

Осень вошла в комнату нежданной, непрошенной гостьей. Плотно притворенные сёдзи, котацу, чай.. все не то.
Кисть дрожит в тонких нервных руках.
Золото листвы потемнело, становясь безыскусно бурым, невзрачным. И вскоре его сменила черная костлявая нагота темной коры. Голые деревья напоминали ему голых женщин – прекрасные цветы, растущие на берегах слоновой кости и в зарослях южноафриканских джунглей. Плавные и резкие, сосредоточенные на обнимающем их холоде и, в то же время, такие безмятежно отстраненные.. Жители двух континентов, которых один бесконечный миг разделил навсегда. Однако, скоро здесь распустятся цветы иного толка: руконгайские аристократки наденут свои лучшие меха и будут фланировать по улицам, собирая полами одежд серую пыль и опавшие листья. Ну, ничего. И их уложат в житницы суровые, холодные зимы..
Обжигающий напиток царапает горло.
Дурак. Он так спешит, так торопится согреть тело. Вслед за тем, как душу обогревает циничная мысль.
Да, зима еще соберет свой урожай. Не зря же на нее приходится так много смертей. Она разгонит людей по домам, ослепит их и оглушит. Она подточит упругие стебельки юности, углубит лучистые морщинки зрелости и срежет бледные колосья старости. Заберет задорный блеск глубоких глаз, сотрет румянец с круглых щек, испьет красного вина мягких губ и тронет серебром задорный локон.
Кисть валится из рук.
Как так. Как же так.. Ему хорошо с Ней. Ему хорошо с Ними. И каждый из них – отдельный универсум. Отдельный маленький мирок, через который, так или иначе, проходит его черно-белая орбита.
Когда густой медовый голос говорил, что он разменивается на детей, он только улыбался. А что поделать, ведь и с ними, черт возьми, ему тоже бывает хорошо. Конечно, здесь притягивает совсем другое, - возможность пошалить и поплеваться ядом. Но не об этом, не об этом речь..
Когда он с Ней, резец рисует в память каждый пережитый миг. Когда он с Ним, то все воспоминания становятся размытыми, как зеркало в тумане. Когда он с Тем, другим..
Сиреневые губы пунцовеют: так яростно впились в них зубы. Рука предательски дрожит.
Сколько прекрасных дней, сколько сказочных ночей и фантастических мгновений было подарено, отдано и едва ли не продано как минимум этим троим. А ведь они так не похожи друг на друга.. Но для всех одна валюта.Её он целовал долго и упоительно, наслаждаясь соприкосновением их душ. Он целовал его не менее долго и сладко, раскрывая лепесток за лепестком, с восхитительной точностью опытного хирурга добираясь и вскрывая его душу. На третьем же он просто отыгрывался. Еще столько же незабвенных моментов было отдано играм – с его прекрасной Шинсо, с поздней осенью и с собой. Последние две, пожалуй, неразрывно связаны друг с другом, ведь и та и другая извечно при нем: у человека с глазами цвета первых заморозков внутри редко когда наступает весна. Как и полярная Лисица. Её серебристый тонкий язык не раз выручал его в моменты обостряющейся скуки. Длинные вечера окрашивались в красный и черный, в цвета крови и чернил. Иногда они путали их местами и улыбались черно-синими губами, с улыбкой выводя причудливые карминно-алые полоски на листе. Иногда они читали друг другу стихи. Но, чаще, просто молчали: слова излишни, когда есть нечто большее, чем можно сказать. Тогда он рассеянно гладил ее рукоять и смотрел в высокое темное небо, ожидая чего-то и уже ничего ждя.
Этой осенью Её улыбка помутнела. Стала какой-то натянуто-ломаной и странной. Под Его глазами залегли непривычные тени. Они напоминали рвы, не позволяющие подступиться к миндальной обители глаз. В эту осень его хрупкий мальчик заметно похудел и зачах. Вот незадача..
Тихий вздох. Все это так сложно.. Он так не хотел, - вот, правда, всей душой, - не желал привязываться ни к кому из них. Но испытывал парадоксальную радость от того, что каждый – причина уникальной ломки. Абстиненции, утолить которую способен только он, первоисточник.
Белые руки сворачивают так и нетронутую кистью бумагу в элегантный, аккуратненький свиток. Порыв сухого дыхания задувает свечу.
Увы, его прошлое дышит ему в спину. Но еще слишком рано выдавать окончательный расчет.

Ноябрь, 2011

@темы: picspam, fiction, Gin, fandom, Aizen|Gin, Gin|Kira, Gin|Rangiku, Bleach

---

[Stripped Soul]

...А твоего солнца хватит
на десять Африк.
А твоего холода –
на несколько Антарктид…

@темы: picspam, (c), Arin(a)

---

[Stripped Soul]

..В ее глазах прочитал в поле кречета
Дикий мед и зверобой..

@музыка: Веня Дркин - Не о такой я мечтал

@темы: picspam, (c), trop de notes, Arin(a)

---

Prologue

[Stripped Soul]

Всем привет. Рад приветствовать на своем сообществе.

Вы меня можете совсем не знать, а можете знать не под тем именем. Полосатый, Плюш, Белый гремучник, Гин, Элиасен, Миледи.. Их ровно столько, чтобы быть свободным. Потому здесь я буду оставлять свои каляки под универсальным ником.
Будьте готовы к тому, что здесь будут выкладываться не только готовые, облизанные тексты, но также зарисовки и мысли "на потом". В равной мере буду рад тапкам и охапкам белых лилий. А так же конструктивной критике.

Надеюсь, Вам понравится.
Ваш Jk.

@темы: idées pâles